Форум » АКТУАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА - URGENT POLITICAL ISSUES » Проф. Н.С.Розов ВСЕ У НИХ ПОЛУЧИТСЯ. КРОМЕ ГЛАВНОГО » Ответить
Проф. Н.С.Розов ВСЕ У НИХ ПОЛУЧИТСЯ. КРОМЕ ГЛАВНОГО
pe9: ВСЕ У НИХ ПОЛУЧИТСЯ. КРОМЕ ГЛАВНОГО (Страхи перед грядущим двоевластием напрасны, впереди — «стабильность», новые попытки реформ и вызовы системной деградации) Проф. Н.С.Розов Общий страх двоевластия Действующий Президент РФ уходит с поста, но не уходит из политики. Громогласно заявлено, что он остается «национальным лидером», и представители власти наперебой уверяют друг друга, себя и нас в верности «Плану Путина», рассчитанному на десятилетия вперед. Поскольку в Кремле будет сидеть уже другой человек, в политической публицистике бурно обсуждается перспектива двоевластия и шире – реформирования вертикали власти. Об опасности двоевластия, ведущего к раздорам и смуте говорят в трогательном единстве и сам В.Путин, и один из лидеров вставшего в оппозицию Кремлю СПС Б.Немцов, а также множество публицистов и аналитиков, начиная от либеральных Ю.Латыниной и Л.Радзиховского до самых антилиберальных А.Дугина и М.Соколова. Другое направление мысли избегает термина «двоевластие», предпочитая ему «децентрализацию». Здесь имеется в виду, что заточенная под одного человека вертикаль власти перестает быть выгодной этому человеку, если он уже не на самом верху этой вертикали. Такого рода перспективы создания нескольких центров власти вполне благожелательно обсуждают А.Зудин, Е.Киселев, А.Рябов и др. Беда в том, что сила остальных возможных «центров», в сравнении с гигантским рейтингом и политическим весом самого В.Путина (что на какой-то период сохранится, какую бы позицию он ни занял) и гарантированными Конституцией гигантскими полномочиями нового Президента, в видимой перспективе мала до неразличимости. А это значит, что тешить себя мечтами о счастливом рождении многополярности во внутренней политике России нет пока никакого резона. Еще один вариант — сохранение единого центра власти у Путина, причем, вне зависимости от его будущей формальной позиции, со слабым «местоблюстителем» (термин К.Рогова) на президентском престоле и скорейшим возвращением президентства Путину. Против такого варианта явственно выступает сам Путин, когда говорит, что сделает все от него зависящее, «чтобы обеспечить и его (нового Президента) самостоятельность, и его эффективность» и продолжает: «Я ведь работал все эти годы для того, чтобы Россия была сильной. Россия не может быть сильной при слабой власти президента. Я не собираюсь своими собственными руками сводить к нулю все, что было сделано за последние годы». Политические обозреватели разного склада также отвергают этот вариант как непонятные народу выкрутасы (Л.Радзиховский) и нарушение вековых традиций (М.Соколов). Другие аналитики отмечают: российская история пока не знает прецедентов того, чтобы бывший лидер спустя какое-то время возвращался во власть. Так, по словам А.Шатилова, «на практике невозможно сохранить власть после отставки, по крайней мере, в наших реалиях. Преемник, как бы он ни был лоялен, начнет выстраивать вертикаль "под себя", оттирая прежнюю властную верхушку». Можно подойти к вопросу с иной стороны. Предположение о «местоблюстительстве» неявным образом основывается на предпосылке о горячем желании действующего Президента вновь занять эту должность. Данная предпосылка была бы верна в случае неуемной жажды верховной власти или реальной опасности возмездия за прошлые деяния. Политический вес и влияние, обретенные В.Путиным, косвенные намеки в его речах позволяют предположить, что им больше движут не страхи и желание властвовать, а более высокие амбиции, но об этом позже. Итак, остается все то же сочетание: сильный экс-президент Путин и сильный новый Президент. Как ни крути, приходится обсуждать перспективу двоевластия. Двоевластие-конфронтация и двоевластие-коалиция — краткий экскурс в историю Данное политическое явление имеет весьма дурные исторические коннотации: на память приходит либо противостояние Президента и Верховного Совета с последующей маленькой гражданской войной 1993 г. в центре Москвы, либо 1917 год, когда противостояние Временного Правительства и Советов завершилось разгоном Учредительного собрания, узурпацией власти большевиками и последующей большой гражданской войной. А.Ахиезер и вовсе считает двоевластие политической патологией. Отметим, что толковые словари дают два схожие, но все-таки разные значения термина: просто наличие двух центров власти, либо наличие двух противостоящих центров власти на одной территории. Чтобы заострить различение, будем говорить далее о двоевластии-коалиции и двоевластии-конфронтации. Ясно, что вышеупомянутые исторические случаи — ярчайшие примеры конфронтации, ведущие к насилию и последующему росту авторитарности режима. Некоторые случаи конфронтации приводят к политическому кризису, попыткам переворота и убедительной победе одной стороны (противостояние группировок вокруг молодого Петра и Софьи – стрелецкий бунт и победа Петра, противостояние М.Горбачева и Б.Ельцина – ГКЧП и победа Ельцина). Некоторые случаи конфронтации ведут к появлению третьего игрока, завоевывающего со временем монополию власти (так противостояние «Семьи» Ельцина с коалицией Лужкова-Примакова привело к президентству В.Путина). Как видим, даже двоевластие-конфронтация отнюдь не всегда приводит к смуте и массовому насилию. Кроме того, двоевластие отнюдь не обязано быть конфронтационным. Для этого тезиса есть как исторические, так и социологические аргументы. Сама идея разделения властей у Локка и Монтескье рождалась из практики двоевластия королей и парламентов в Нидерландах и Англии. Ходовое представление о том, что в российской действительности двоевластие всегда конфронтационно и чревато насилием, также оказывается не более, чем популярным мифом. Филарет и сын его Михаил, Екатерина I и Верховный совет, Екатерина II и Потемкин, Николай II с премьерами Витте и Столыпиным — все это случаи, пусть не во всем безупречные, но отнюдь не худшие в российской политической истории. Следует согласиться, что в каждом таком случае была некая иерархия, разделение полномочий и отсутствие амбиций у сторон для захвата всей полноты власти. Но откуда следует, что сильный экс-президент и сильный президент в сегодняшней России не смогут составить (или уже не составили) такого рода договоренности и разделение полномочий? Проблема жизнеспособности двоевластия-коалиции в современной России Перейдем к социологическому аргументу. Те, кто пугают нас двоевластием, исходят неявным образом из известных максим: «человек человеку волк», «абсолютная власть развращает абсолютно» и т.п. Единственный агент здесь — индивид, который ради укрепления своей личной власти и влияния будет непременно отбирать власть и влияние у других индивидов. Современная социология и, в частности, политическая социология, упор делает не на индивида, а на группу. Индивиды достигают власти и влияния только благодаря группам и опираясь на группы. Чем жестче борьба и чем больше опасность проигрыша, тем крепче связи солидарности в группе. Выигрывают же те группы, у которых солидарность совмещается со способностью к коллективному действию по защите и продвижению своих интересов — то, что Ибн Халдун называл асабией. Трудно спорить с теми аналитиками, которые вслед за Черчиллем уподобляют политическую жизнь в России подковерной грызне бульдогов или скорпионов в банке. Но именно эта жесткость и опасность борьбы формирует сильнейшую асабию групп — особенно тех, которые пережили опыт успеха благодаря надежной взаимной поддержке. Данный фактор может быть даже сильнее, чем известные способы обеспечения лояльности (от клятвенных заверений и расписок до сбора компромата и прямых угроз жизни). В.Путин сказал прямо и в этот раз вполне честно, что хотел бы видеть в лице своего преемника человека, которому доверяет. Даже самое большое доверие и самая высокая асабия не вечны, их могут быстро свести на нет конфликты в связи с пересечением сферы власти и влияния. Как говорилось выше, нет абсолютных противопоказаний, по которым Путин с преемником не смогли бы заранее договориться о разделении этих сфер и о способах разрешения возникающих неувязок и конфликтных ситуаций. Приятный случай, когда Президенту своей страны можно верить. В.Путин: «Я повторяю: презумпция противоборства, подразумевающая конфликт между будущим президентом и премьером, надуманна.» Три политики Всякая политика многослойна и ни один политик не ведет себя одинаково, не говорит и не делает одно и то же в разных окружениях. Для простоты можно выделить три основных слоя. Демонстративная политика, она же политическая риторика включает публичные речи, показательные действия и жесты, направленные на достижение признания и популярности среди широких масс. Корпоративная политика включает, прежде всего, кадровые решения, а также иные либо тайные, либо не рекламируемые действия, направленные на увеличения собственного контроля и контроля своей группы за административными, силовыми, экономическими и символическими ресурсами. По сути дела – это ни что иное, как политиканство. Стратегическая политика — это деятельность, направленная на реальное осуществление планов, программ, стратегий развития вверенной социальной общности (города, региона, отрасли, страны), как правило, предполагающая переговоры и достижение консенсуса. Такова собственно политика в высоком смысле, приданном этому слову, в частности, Ханной Арендт). При анализе прошлой и настоящей, при прогнозировании будущей деятельности действующего Президента непременно следует учитывать и разделять все эти три реальности. Широкой публике открыт первый слой – демонстративная политика, явленная в президентских посланиях, строгих кремлевских беседах с подчиненными, репортажах о пресс-конференциях, специально организованных действах по «прямой связи народа и Президента». Судя по высочайшему и весьма стабильному рейтингу, Путин искусством демонстративной политики овладел прекрасно. Политологи-кремлеведы телевизор либо вовсе не смотрят, либо видят там свое – слой корпоративной политики, или политиканства. Они собирают и обобщают информацию о назначениях и увольнениях, о том, кто куда приглашен или не приглашен, кто рядом с кем сел и проч. Путин не без удовольствия обманывает их ожидания, часто делает неожиданные ходы. Он полностью расчистил политическое поле от потенциальных соперников, везде расставил своих людей, более или менее эффективно контролирует их междоусобные «разборки». Нельзя не признать: в корпоративной политике он силен, можно даже сказать – ас политиканства. Как же дело обстоит со стратегической политикой? Нужно признать, что высокий рейтинг Путина не дутый, основан не на обмане, не только на захваченной монополии главных масс-медиа, не только на политтехнологиях «общеиия с народом», не только на вековом почтении перед полновластным «царем». Частный рэкет, невыплаты зарплат и пенсий, веерные отключения электроэнергии ушли в прошлое, дороги строятся, причем, главной бедой стали пробки из иномарок, пусть большей частью подержанных, внешние долги уже не висят неподъемным грузом. Благосостояние людей повышается, хоть оно и проистекает из выгодной внешнеторговой конъюнктуры на российские ресурсы, но все же определенный порядок налицо, пусть и не всем он нравится. Главное же достижение стратегической политики Путина за почти восемь лет правления — восстановление достаточно сильного легитимного государства с сосредоточением гигантской власти в центре. Главное достижение его корпоративной политики — то, что вся эта полнота власти оказалась в руках путинских же выдвиженцев, доверенных лиц, «своей команды». Либерально и оппозиционно настроенные обозреватели видят в речах Президента только риторику, а в действиях — политиканство. С этим связано и широко распространенное сравнение выборов-2008 со спецоперацией, преследующей только одну цель — сохранить за собой и своей командой полноту власти в стране. До недавнего времени примерно так же рассуждал и автор этих строк (см. статью «План спецоперации «Преемник-2008» - секрет Полишинеля»). Ясно, что будет продолжаться демонстративная политика — Путин как постоянный «национальный лидер», «отец нации» будет, когда надо, журить или бичевать проштрафившихся политиков и чиновников, демонстрировать мудрость, постоянную заботу о народном благе и величии страны, являть собою символ порядка, стабильности и последовательности политического процесса, а главное – милую народному сердцу потенциальную «управу» для зарвавшихся начальников. Разумеется, никуда не уйдет и корпоративная политика. Все ключевые назначения, особенно в силовых структурах и связанные с управлением финансовыми потоками, будут отслеживаться и контролироваться самим Путиным, новым достойным его доверия Президентом и их командой. Неужели пиар и охранительство — это предел их амбиций? И вообще Что хочет Путин? Этот вопрос пестрит в газетных и интернетовских заголовках. Развилась бурная активность в предложениях его трудоустройства. В качестве вероятных мест чаще всего называются Правительство, Конституционный Суд, Совет Безопасности. Путину предлагают также стать спикером Думы, возглавить Совет Федерации, Общественную Палату или Газпром. Ситуация в стране такова, что действительно довольно многое зависит от того, чем и как будет заниматься экс-президент Путин. Чтобы ответить на этот вопрос, поразмыслим вначале — что ему нужно, в принципе, в качестве большой политической цели, программы-максимум, и какую институциональную платформу он сейчас себе готовит? Воспевание таинственности и непредсказуемости поведения нашего Президента стало уже журналистским штампом. А ведь секрета никакого нет. Вспомним путинское сакраментальное «я отвечаю за все», его отвлеченные рассуждения на собраниях «Валдайского клуба» о миссии и предназначении, а также небольшой, но такой показательный штрих — внезапно проснувшийся интерес к учебникам отечественной истории. Вдруг выяснилось, что Б.Н.Ельцин, с которым вот совсем недавно вместе работали, что-то обсуждали, — это уже эпоха, запечатленная в самой Русской Истории, причем освещать эту могут очень даже нелицеприятно. Разве может не возникнуть простая мысль – какой останется в памяти поколений «эпоха Путина»? А почему, собственно, эта эпоха должна быть ограничена восемью годами президентства? Если уж так все удачно сложилось: нефть дорожает, долги выплатили, Россия «поднялась с колен», политические противники подавлены, везде расставлены свои люди, популярность в народе зашкаливает — просто грех не воспользоваться шансом, чтобы «эпоху Путина» 1) продлить, причем даже при последующих сменяющихся президентах, 2) улучшить, чтобы войти в историю не как душитель свобод и демократии, а как мудрый и деятельный «отец нации», которому страна в первую очередь обязана величием и процветанием. «Хвалили-хвалили и под гору свалили» - эта пословица пока является общеизвестной константой в отношении к российским правителям, покинувшим или утратившим первый пост в государстве. Информированный Президент также не может не знать, что доброхоты уже провели основательную подготовительную работу по его дискредитации, и теперь каждый желающий может ознакомиться в Интернете со всем тщательно подобранным и классифицированным набором обвинений – «Критикой Путина» (от промахов с «Курском», ответственности за «Норд-Ост» и Беслан до сдачи приграничных территорий Китаю). Эта бомба будет готова взорваться сразу после инаугурации нового Президента, поэтому настоятельно требуется балансир, переключение общественного внимания на новые вдохновляющие начинания самого Путина и его «команды». Что же это будут за начинания? Новая волна реформ? Здесь опять нет ничего таинственного: Путин посвящает свою дальнейшую политическую карьеру просто-напросто выполнению «Плана Путина». Мы настолько привыкли к обманам предвыборного пиара, что с легкостью восприняли это словосочетание как очередной бренд-однодневку для заморачивания наивного электората. Теперь задумаемся: когда весьма расчетливый и всегда заботящийся о своей репутации Путин давал согласие на использование своего имени в этом слогане, неужели он стал бы рисковать всем своим политическим авторитетом и весом, тем самым «моральным влиянием», о котором он так любит рассуждать, в перспективе, что «План Путина» окажется пустышкой, фуком, туфтой, предвыборным трюком одноразового использования? Путин и его команда (И.Сечин, В.Иванов, С.Иванов и др.), очевидно, намерены продолжать «рулить» страной всерьез и надолго. При всех их недостатках, они отлично понимают, что необходимо экономику и инфраструктуру развивать, на внешние рынки выходить не только с сырьем, а отстающим регионам и слоям населения обеспечить условия для социально-экономического роста. Такого рода стратегические задачи рассчитаны на десятилетия. Для выполнения их нужен особый политический субъект, относительно свободный от хозяйственной «текучки» и забот о сохранении своих полномочий. Для реализации «Плана Путина», очевидно имеющего долговременный стратегический характер, им требуется коллективный субъект, избавленный от встрясок новых выборов. Похоже, что ближайшая задача Путина как экс-президента и будет состоять в формировании такого коллективного субъекта. Что это за «План Путина», есть ли он вообще в какой-либо материализованной форме? Видимо, здесь ответ не может быть однозначным. Есть множество аналитических докладов, прогнозных исследований, вероятных и желательных сценариев социально-экономического развития, среди которых высоким качеством отличается Концепция долгосрочного развития страны, подготовленная в Министерстве экономического развития еще в мае 2007 г. под руководством Андрея Белоусова, пока широко не анонсированная и циркулирующая в министерствах. Уже в 2003 г. Белоусов обсуждал «проект Путина» - формирование сильного государства, которое может в современных условиях эффективно решать проблемы безопасности, развития, роста благосостояния граждан. Судя по всему, нынешний «План Путина» - это тот же «проект Путина» на новом витке развития. Главные свои приоритеты относительно национального развития сам Путин неоднократно озвучивал: защита суверенитета и рост влияния России на внешней арене, сильное эффективное государство, современная динамично развивающаяся экономика, преодоление бедности, отсталости и опасности депопуляции. Поскольку среднесрочные прогнозы весьма неблагоприятные (широкий спектр факторов деградации от изнашивания инфраструктуры и роста наркомании до стагнации бизнеса и утери управляемости), между ожиданиями и заявленными приоритетами оказывается дистанция огромного размера. Ее-то и призван сократить пресловутый «План Путина». Здесь не обойтись без серьезных структурных, институциональных изменений, что подразумевает существенное переформатирование и законодательства, и органов исполнительной власти на разных уровнях, и судов. Соответственно, готовится новая волна реформ, пусть они и называться будут иначе. Что это будут за реформы во исполнение «Плана Путина» - сейчас, наверное, никто не знает. Важно одно, если «План Путина» - не пустая туфта, Путин будет подготовкой этих реформ заниматься. Исходим далее из этой предпосылки. Как и в какой именно форме это будет делаться, покажет время, зато объективные структурные требования и ограничения известны уже сейчас. Рассмотрим их. Государственная Дума – оптимальный плацдарм Становится более ясным подоплека столь удившего всех решения Путина – выбрать «жесткий» вариант поддержки партии власти, превратить парламентские выборы в общенародный референдум доверия к себе. Жертвой пала столь долго пестуемая в Кремле и, наконец, близкая к осуществлению идея цивилизованной двухпартийности на американский манер. Заметим, что без особых потерь для себя лично Путин мог бы поддержать обе партии и получил бы из них гарантированное численное господство своих сторонников в Думе. Не может он не осознавать и крайне негативный эффект возврата к однопартийности, как для образа российской политики за рубежом, так и в связи с очевидной опасностью загнивания самой партии власти при отсутствии политической конкуренции. Однако все эти очевидные минусы были перевешены каким-то загадочным плюсом. Каким? Пока виден только один вариант: Путин, обеспечив своей партии-фавориту полное доминирование в Думе, сам начнет в Думе хозяйничать, подстроит ее под себя, под свои интересы и под выполнение «Плана Путина». Ведь если допустить в Думу нормальную политическую борьбу, то станешь лишь одним из игроков на арене, пусть даже самым влиятельным. «Отец нации» с планами развития страны на десятилетия вперед в мелкой депутатской возне участвовать не намерен, не царское это дело, он нуждается в полной свободе действий. Почему именно Дума, а не Правительство, не Совет Федерации, не Совет Безопасности, не Конституционный Суд, не Общественная Палата, не вновь созданный личный фонд по примеру фондов Горбачева и Ельцина? Во-первых, эксперимент с Федеральными округами и Общественной Палатой показал, что неконституционные органы имеют хроническую болезнь дефицита легитимности. Во-вторых, именно парламент имеет наибольшую легитимность как воплощение демократии на враждебном теперь, но всегда референтном для России Западе. В Висбадене Путин сказал, в частности, что при формировании новой Думы, смене президента и выстраивании новой властной конфигурации «будет соблюдена не только буква, но и дух Конституции». В‑третьих, Дума – ключевой законотворческий и законодательный орган, а предполагаемые структурные реформы должны в первую очередь получать правовое воплощение и обеспечение. В-четвертых, в Совете Федерации можно представительствовать только от отдельного региона, а в Думе в качестве лидера победившей партии «отец нации» может претендовать на представительство интересов всех граждан. В-пятых, Дума прямо не подчиняется Президенту; пусть даже новый Президент будет «из своих», в глазах народа «отец нации» должен быть формально от него независим. Принятые предпосылки могут оказать неверными или неполными. Поскольку других не пока не просматривается, исследуем данный вариант: Путин остается в Думе. Стратегический комитет Станет ли Путин спикером вместо Грызлова? Весьма сомнительно, разве что на короткий срок – чтобы «прочувствовать атмосферу» и оперативно выстроить новую структуру комитетов, показать, кто тут главный и потом уже уйти в тень. Каждодневное ведение многочасовых заседаний, выслушивание филиппик от коммунистов, мутного потока лести от однопартийцев — не особенно завидная участь, а главное, никак не продвигающая в выполнении главного – намеченных стратегических преобразований. Что же экс-президент тогда будет в Думе делать? Смело можно утверждать: ни один из уже существующих комитетов, даже Совет Думы Путину уже не подходит: не тот размерчик. Для осуществления большого амбициозного Плана нужна новая большая амбициозная Институция. Формально, она может получить статус думского комитета, можно даже предположить, как он будет называться: Стратегический комитет, Комитет национальной стратегии, Комитет стратегического развития и т.п. Весьма вероятно, что об этой новой путинской Институции мы услышим либо одновременно с предвыборным напутствием – в конце января – феврале 2008 г., либо сразу после объявления победителя – во второй половине марта. Задача проста – нивелировать эффект «хромой утки», чтобы политические элиты не так уже сильно спешили отворачиваться от Путина и присягать на верность его преемнику, но подумали – не стоит ли на всякий случай примкнуть пусть к уходящему, но надежному и долговременному Путину, вокруг которого затевается что-то важное и загадочное. Что же там затевается? Как всякий другой думский комитет, новый путинский Стратегический Комитет (назовем его так условно) будет производить и пропускать через себя законопроекты, но только самые важные, ключевые, прямо соотносящиеся с общими планами и стратегиями развития. Такой отсев вполне может делать Совет Думы, устанавливающий порядок и очередность рассмотрения законопроектов. Откуда же будут браться эти планы и стратегии? Один источник уже назван – экспертные доклады, прогнозы, сценарии. Вероятно, будет создан крупный аналитический центр при Комитете, либо налажена коммуникация приглашаемых экспертов. Второй источник – текущая социальная информация. Как проницательно отметил А.Зудин, «важнейшая функция президента, который уйдет и останется, будет функция постоянного слушания общества». Резонно предположить, что первоначально будет использован и расширен опыт «прямой связи граждан с Путиным», для чего будет открыта общественная приемная, создан новый портал в Интернете, более того, все общественные приемные депутатов-единороссов будут служить сетевыми терминалами для получения запросов от населения. Смело можно утверждать, что этот канал получения социальной информации в скором времени захлебнется, будет если не закрыт, то радикально сужен. Фактически данный институт восстанавливает средневековую практику челобитных, советскую практику жалоб в высшие инстанции. При выстроенной вертикали власти прохождение ожидаемых десятков и сотен тысяч жалоб неминуемо закупорит и так узкие, заполненные коррупционными тромбами бюрократические каналы. Рано или поздно (лучше рано) внимание будет обращено к более современным средствам получения социальной информации: социологическим исследованиям, институциональному анализу и т.д. Что касается самих жалоб, то опять же никуда не уйти от очевидного и принципиального решения: придется делать ставку на справедливые и независимые суды, на ответственность местных чиновников не только перед своим начальством (что диктует архаичная «вертикаль»), но, прежде всего, перед вверенным населением (как предписывают современные принципы местного самоуправления и субсидиарности). Здесь следует применить еще один важный социологический принцип: интересы, мотивы и даже мировоззрение людей существенно меняются при смене их социальной позиции. Для действующего Президента важным является одно (например, спецсведения о вероятных заговорах, соперниках, создаваемых за его спиной кланах, продаже нефтяных активов и проч.). Для «отца нации», занятого масштабными проблемами построения правовых и институциональных основ для оживления инновационной экономики, преодоления бедности и периферийной отсталости, значимой будет совсем иная информация. Так, я не удивлюсь, когда Путин в новой роли вдруг начнет «дружить» не только с квалифицированными и свободомыслящими экспертами, макроэкономическими, социологическими, политологическими исследовательскими центрами, но и с оппозиционной журналистикой. Строго говоря, предстоит совершить настоящую революцию, на необходимости которой настаивал сам Путин, когда говорил, что чиновники должны наконец сделать выбор — либо деньги, либо власть. А.Погорельский очень четко и емко сформулировал соответствующую проблему нового исторического периода: «Чтобы совершать подобные повороты, нужно иметь социальную опору. В борьбе с олигархатом такая опора существовала в лице чиновничьего аппарата. В новой борьбе нужно опираться на общество и предпринимателей. Но сменить социальную опору — значит совершить революцию. А то очень непросто. Для этого нужен подвиг». Владимир Владимирович Путин уже показал, что способен на многое, но способен ли он на такой подвиг? Остановим здесь благонамеренные фантазии, отметив только, что любой политический субъект, встав на путь реального (а не демонстративного) исследования причин социальных дисфункций и кризисов, непременно сам будет эволюционировать. О направлении и границах этой эволюции поговорим позже, а теперь представим наиболее вероятный образ ожидаемого политического расклада. Дополнительные площадки и плацдармы активности экс-президента Ограничится ли Путин в долговременной перспективе сугубо думской деятельностью, даже будучи во главе главного стратегического комитета с широкими формальными и неформальными полномочиями? Сомнительно. Наиболее вероятно, что в каждом конституционно значимом органе он будет формировать свою влиятельную группу поддержки и проведения своей политики (в демонстративном, корпоративном и стратегическом аспектах). Наиболее важны, разумеется, Совет Федерации с надстроечным Госсоветом, который может быть реанимирован, — прекрасная возможность прямого общения с губернаторами и апробации разного рода проектов в регионах. Значим также Совет Безопасности как орган, курирующий всю внешнюю политику, силовые структуры и производство вооружений. Правительство же уже давно в руках путинской команды. Ключевые посты занимают В.Зубков, С.Иванов, Д. Козак, Д.Медведев, С.Нарышкин. Новый Президент как человек, которому Патин доверяет, кардинально менять команду не будет вплоть до крупного кризиса или скандала. Известно, что опыт занятия внешней политикой, особенно успешный, — это болезнь на всю жизнь. Путин, конечно же, будет стремиться выезжать, встречаться с лидерами, но никак не в роли депутата, чиновника Совбеза или даже министра иностранных дел – все эти мундирчики ему малы. Опять будут попытки выстроить новую, уже международную Институцию с центральной ролью России (читай, Путина). Смело можно указать и на главные сферы интереса такой организации: безопасность и стратегические ресурсы (разоружение, альянсы, нефтепроводы, газопроводы, раздел шельфов и проч.). Нужно сказать, что проблемы эти не надуманы и роль России может быть велика. Пусть глобальный масштаб влияния нам не светит (да он, честно говоря, и не нужен), но сотрудничество и объединение в той или иной форме систем безопасности Запада (ЕС и НАТО), России, стран СНГ, Шанхайской организации сотрудничества — задача амбициозная, но вполне обсуждаемая. (Поскольку при слабом и несамостоятельном президенте за такое и браться нельзя, предпосылка о международных амбициях Путина добавляет очков кандидатуре Сергея Иванова как главного кандидата в преемники. В этом случае, премьерство В.Зубкова играет роль прикрытия и спутывания карт – при выполнении ставшего летом слишком очевидным плана спецоперации «Переемник-2008», о котором я писал еще весной 2007 г.) Вполне вероятный и, надо сказать, выигрышный образ дальнейшей политической судьбы Путина – серия переходов из структуры в структуру. Он уже побывал и заместителем администрации Президента, и директором ФСБ, и секретарем Совбеза, и Председателем Правительства. Будучи Президентом – почти заново отстроил государство. Потом переформатирует Думу, возможно, также Совет Федерации и Госсовет. Выйдет на международные просторы, вновь вернется, чтобы придать динамизм стратегическим преобразованиям в России. Открывается возможность в союзе с институтами гражданского общества и бизнесом выстроить дееспособные и самостоятельные ветви и органы власти, кроме президентской, перевести Россию «с ручного управления на автоматическое». От двоевластия к тройной амортизации кризисов Итак, весной 2008 г. вначале установится двухглавая структура: экс-президент, он же «национальный лидер» во главе некоего «Стратегического комитета» и вновь избранный Президент, причем «из своих». Довольно скоро вырастет и третья голова — новый Председатель Правительства РФ – Премьер-министр. Ясно, что эта кандидатура согласована между Путиным и преемником заранее. Поэтому следует думать, что премьер будет отнюдь не слабый, и не «технический», как это, возможно, хотелось бы новому Президенту, а активный, самостоятельный и ответственный, как это нужно Путину. Ведь именно Премьеру предстоит начать воплощать «План Путина». Вероятно, будет назначен человек с большими реформаторскими и административными способностями (типа Чубайса или Козака). Кроме того, в новом Правительстве министры будут персонально отвечать за выполнение задач «Плана Путина» на своем участке. Будет ли этот «План» гладко и успешно выполняться? Нет, не будет, просто в силу деградации власти и порочных «вертикальных» механизмов как в среднем слое центральной бюрократии, так и на местах. Значит, смело можно ожидать новых вызовов, кризисов, всплесков недовольства и социальной напряженности. Как же будет реагировать на это сложившаяся политическая система? На удивление, анализ показывает не столько хрупкость, сколько устойчивость предположенной конструкции. Судите сами. Всегда есть персонально виноватый министр. Его пропесочивают на заседании Правительства, а то и увольняют. Это первый амортизатор. Если кризисы множатся, перестановки в Правительстве не помогают, на сцену выступает рассерженный вновь избранный Президент, делает разгон Премьеру. Дума может вызвать на ковер этого Премьера. Если народный гнев велик, здесь и «отец нации» может погрозить пальцем, заступиться за малых и сирых. Неисправившегося Премьера можно снять в любой момент. Таков второй амортизатор. Чехарда правительств отводит взоры от Президента, но вот уже время новых выборов подступило – 2012 год. Сейчас все уверены, что Путин только и ждет, чтобы воспользоваться своим конституционным правом еще два срока попрезидентствовать. Отнюдь не очевидно. Если контроль над важнейшими административными и силовыми ресурсами останется к «команды», то позиция «отца нации» выглядит гораздо привлекательней и даже престижней. Более того, в этой позиции он может выступить пред народом с авторитетной оценкой – оправдал его ставленник надежды или не оправдал. Если не оправдал – то кто будет следующим, либо из какой теперь пары (опять же «своих») нужно выбирать. Таков третий амортизатор. Все хорошее, что происходит в стране, будет приписано «отцу нации», за все плохое он и его ставленники накажут кого надо. А вы как думали? Что-что, а демонстративная политика в России отработана на славу. Как видим, планируемое двоевластие чревато отнюдь не смутой, а напротив — многослойными защитами от ожидаемых потрясений. Хорошо это или плохо? Хорошо, поскольку даже противная стабильность более предпочтительна, чем провал, хаос и социальный распад. Кроме того, через болезненные пробы и ошибки с ротациями министров, премьеров и президентов может быть нащупан верный путь. Плохо, поскольку при этой системе общество по-прежнему отделено от управления страной. Вместо саморазвития, характерного для современных обществ, вновь скатываемся к средневековой восточной системе, когда только массовые стенания сподвигают правителей к смене своих сатрапов. Динамика двух процессов: эволюция стратегической политики и деградация социальной системы Может ли произойти кризис такой глубины и мощности, что дискредитирует полностью и «План Путина» и систему преемства, сметет его команду и его самого? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать скорости двух ключевых процессов. Первое — это скорость усиления кризисных явлений, ведущая к взаимоусилению процессов деградации, системному кризису и, в пределе, к государственному распаду с вероятным отпадением многих территорий. Второе — это скорость эволюции антикризисных структур и практик, институтов, способствующих нахождению адекватных решений и развитию. Появиться и эволюционировать должен большой коллективный субъект преобразований, включающий не только предполагаемый «Стратегический комитет» Думы, но также президентскую власть, правительство, региональные власти, бизнес и институты гражданского общества. Требуемый вектор политической эволюции российской государс
Ответов - 1
pe9: Повелительница зэка у Медной Горы Шквал литературных образов вызвало у меня приведенное в недавней статье Ирины Павловой мнение американского историка Ричарда Пайпса о том, что России нужен Петр. Но начну по порядку, без эмоций и не с России. Поклонники теории авторитарной модернизации, разрушающей устои традиционного общества и выкорчевывающей феодальные пережитки, в качестве успешных примеров часто приводят Германию и Японию XIX века. Но созданная "железным канцлером" Бисмарком полуабсолютистская-полупарламентская Германская империя рухнула в результате революции, проиграв развязанную ею мировую войну. Рожденная таким образом демократия была хилой и больной и вскоре стала легкой добычей нацистского тоталитарного монстра, устроившего новую мировую бойню. Похожей оказалась и траектория Японии. Где же тут успех? Вводить правовое государство в Германии и Японии пришлось "дядям в пробковых шлемах". Путь к демократии стран, прошедших авторитарную модернизацию, оказался путем через национальную катастрофу. Разумеется, такой путь не исключен и для России. Но надо сознавать, что именно этот путь является наиболее болезненным, трагическим, чреватым тяжелейшими и трудно заживающими историческими травмами. А вот почему авторитарные модернизации терпят провал, хорошо видно на примере как раз России. Реформы Александра II не предотвратили революционную катастрофу по двум причинам. Во-первых, крестьянская реформа была ориентирована прежде всего на то, чтобы создать максимально щадящие условия "перехода к рынку" для помещиков. Для крестьян же эти условия оказались максимально мучительны. Во-вторых, Александр так и не решился допустить к управлению общество, то есть ограничить свою авторитарную власть. Он не был упертым фанатиком "истинно русского самодержавия". Но какого бы то ни было общественного контроля, общественного вмешательства в свои дела категорически не желала окружавшая царя правящая бюрократия, в том числе и ее "прогрессивно-реформаторская" часть. Исторически успешными реформы могли бы стать, если бы обеспечили более справедливый баланс между интересами различных социальных групп. Для этого нужно было, чтобы давление на царя-реформатора консервативных элит было уравновешено воздействием со стороны общества. Но именно давление общества оказалось слишком слабым. С некоторыми поправками то же самое можно сказать и про "русского Бисмарка" Петра Столыпина. Революция 1905 года вырвала у царизма ублюдочный полупарламент без права контроля над правительством. В этом последнем вопросе российская бюрократия готова была лечь костьми, но не уступить. А для того чтобы преодолеть ее сопротивление и взять этот барьер на пути к парламентской монархии европейского типа, у революции чуть-чуть не хватило напора. Столыпин же последовательно защищал возникшую политическую систему от любых попыток ее демократизации. Что касается знаменитой столыпинской аграрной реформы, предполагавшей постепенное формирование эффективных фермерских хозяйств путем выделения их из крестьянской общины, то, возможно, теоретически она была хороша. Но любая реформа, чтобы стать успешной, должна быть принята народом. Крестьянство не могло принять решения аграрного вопроса, при котором помещики ничем не поступались. Столыпин же стеной встал на защиту неприкосновенности российских латифундий, хотя и понимал, что они "отжили свой век". Кстати, господствующие элиты ответили своему спасителю черной неблагодарностью. Именно они блокировали любые попытки Столыпина внедрить в практику полусамодержавной монархии хоть какие-то принципы правового государства. Под него копали при дворе, царь ждал лишь удобного момента, чтобы избавиться от беспокойного премьера. Авторитарная система отторгала авторитарного модернизатора. Даже если не принимать конспирологической версии об убийстве Столыпина в результате заговора верхов, двойной агент Богров стрелял уже не "в самое сердце России", как пишет Солженицын, а в "политический труп", как пишет Янов. Беда всех авторитарных модернизаторских режимов в их тесной связи с доставшимися от прошлого элитами. Какими бы ни были личные устремления их лидеров, такие режимы стремятся не к облегчению модернизации, а к наиболее комфортному встраиванию этих элит в модернизирующееся помимо их воли общество. При этом интересами всех остальных пренебрегают. Такие режимы не ускоряют процесс модернизации - напротив, притормаживают его. Они не могут быть заинтересованы в становлении гражданского общества, ибо созревшее гражданское общество стремится сбросить с себя авторитарную власть. Гражданское общество может подспудно вызревать и под свинцовой крышкой авторитаризма. Но не авторитарный режим создает для этого условия. Он вообще ничего не создает, как неспособны творить добро воплощающие неограниченную власть и силу герои-двойники "Мастера и Маргариты". Они могут наказать зло, уничтожить негодяя, но бессильны спасти невиновного даже от себя самих. Авторитаризм - дурная болезнь недостаточно развитого гражданского общества, а не стимулятор его развития. Ничего кроме корыстных интересов паразитических групп за современным российским авторитаризмом не стоит. Он может лишь душить гражданское общество, растлевать его собственной продажностью и цинизмом. Причем сегодня он вообще ничем не оправдан. Потому что российское общество давно достойно лучшего. За сентиментальными сказками охранителей о народе-богоносце и его особой соборности на самом деле всегда стоял брезгливый страх перед собственной страной, представлявшейся ими "ледяной пустыней, по которой ходит лихой человек" (Победоносцев). Этот страх передался и части либералов. Но Россия не ледяная пустыня. Уже в советское время Россия была страной с преобладающим городским образом жизни, рациональным типом сознания, свободным от пут традиционных малых групп гражданином, самостоятельно определявшим свою жизненную стратегию, с высоким уровнем горизонтальной и вертикальной социальной динамики и с достаточно однородной культурной средой. Тупой "гегемон", интересующийся только винным магазином, - это в значительной степени жупел снобистско-интеллигентского сознания. Между прочим, этот гегемон неплохо знал русскую классическую литературу, хотя бы в рамках школьной программы. И в заводских курилках перед перестройкой обсуждал достоинства парламентаризма и многопартийности. Не будем вдаваться в спор, благодаря или вопреки советскому тоталитаризму, но модернизация в России уже была свершившимся фактом. Именно этот народ совершил бархатную революцию 1991 года. Можно, конечно, говорить, что он оказался статистом в руках борющихся за власть номенклатурных группировок. Но это верно лишь отчасти. Облик революции придают те, кто ее делает, а не те, кто ими манипулируют. То, что вышла бархатная революция, а не бессмысленный и беспощадный бунт, - заслуга народа. Верхи-то как раз (как показали дальнейшие события) аллергии на кровь не имели. Да, народ был в очередной раз обманут элитой. Ему не хватило политического опыта, которого действительно при господстве КПСС взять было неоткуда. Он разочаровался в парламентской системе, выродившейся в олигархическое господство клик казнокрадов, и расстался с ней без сожаления. Поддержал авторитаризм, на самом деле эти клики от него же и защищающий. Но ничего неевропейского в этом нет. Ни одна собака не тявкнула в Англии, когда Кромвель разогнал "охвостье" Долгого парламента. А когда Наполеон написал конституцию, отводившую депутатской тусовке смешное место фигового листка на его единоличной власти, французы испытывали злорадство. Послевкусие незавершенной раннебуржуазной революции пройдет. Я не знаю, когда и по какой причине - оттого ли, что рухнут цены на нефть, или людям просто станет тошно от культивируемого и насаждаемого властью всеобщего цинизма, - но страна проснется и сметет правящую клептократию, завалит авторитарного медведя. И единственная продуктивная стратегия для приверженцев правового государства - работать на эту будущую революцию. И не бояться, что протестные движения иногда выглядят не так, как положено по теории. В России часто одеваются не в свои одежды. Бывает, что движения, объективно направленные на утверждение принципов гражданского общества, внешне выглядят совершенно антизападно. Особенно если заклятые враги гражданского общества рядятся в европейские камзолы и то, что они несут, начинает в головах многих отождествляться с Западом вообще. Действительно, трудно разглядеть в фундаменталистском староверчестве радикальную народную реформацию, к сожалению, в России не состоявшуюся (кстати, в Европе протестантские радикалы ранней Реформации были не меньшими фундаменталистами, чем Аввакум). Но неужели не узнать в ряженой образине азиатскую тоталитарную деспотию с ее извечной претензией на полный контроль над частной жизнью подданных, вплоть до внешнего вида их лица? И вот тут я хочу вернуться к тому, с чего начал, - к Петру. Петр увел Россию от Европы гораздо дальше, чем стояло от нее сонное Московское царство с его полупридушенными земскими соборами. Допустим, боярские бороды - забавный курьез. А вот казенно-крепостнические гиганты петровской индустрии - уже серьезнее. Европа-то шла по пути частного предпринимательства и вольнонаемного труда. Петр вместе с его личным государственным олигархом Демидовым - создатели ГУЛАГа. Какой беспросветной безнадегой наполнен мир уральских сказов, мир расконвоированных наследников тех, кого при Петре отлавливали на дорогах и приковывали к тачкам в шахтах Каменного Пояса, кому суждено было навечно остаться "у Медной Горы Хозяина"! Эти люди придумали, что кроме мучителя-Хозяина есть еще справедливая Хозяйка, которая карает злодеев, но счастья людям тоже не приносит. Никто почему-то не может воспользоваться ее добротой, и лишь судьбы ломаются от соприкосновения с ее могуществом. Бесплодная каменная баба. Ее Величество Белая Вошь, повелительница зэка. Много раз губила Россию вера в добрые намерения царей. И не приверженцам западных ценностей ее поддерживать. А ведь создавшие собранный Бажовым фольклор уральские мастеровые лучше иного современного интеллигента понимали все про авторитаризм. Сердцем чуяли. Александр Скобов 03.03.2008 11:09 http://grani.ru/Society/History/m.133790.html
полная версия страницы